Заметки паломника. Часть 1

Администрация azan.kz предупреждает, что автор материала не является профессиональным журналистом, и не имеет специального религиозного образования. По многим вопросам, автор выражает исключительно личную точку зрения, с которой администрация сайта может быть несогласна. Публикация "Заметок" будет происходить в несколько выпусков. На определенном этапе, к ним будут добавлены фотографии. Желаем приятного чтения и просмотра.

Мечты сбываются

За несколько месяцев до начала хаджа, нас посетила идея о репортаже с места событий, который представлял бы собой не просто описание обрядов и мест, но и всю гамму чувств, которые испытывает паломник во время этого путешествия. Паломник должен был быть простым мусульманином, совершающим хадж впервые.

Некоторое время идея просто витала в воздухе, обсуждалась и согласовывалась. Получив одобрение главного имама, она, наконец, стала приобретать более ясные очертания.

Несмотря на то, что я сразу был определен как один из участников, никаких существенных забот, связанных с подготовкой к этому мероприятию я не испытывал. Нужные люди сами звонили и сообщали, что необходимо подготовить к их приезду. При этом я с ними даже не контактировал.

Второй участник - Некрасов Алексей, участвовал в этом процессе еще меньше, чем я. Алексей был приглашенным профессиональным фотографом, братом по вере и просто другом нашего сайта. Познакомились мы с ним на курсах таджвида, которые он посещал при Центральной мечети.

Параллельно со всем этим шла разработка нового сайта, которая отнимала все наше время. Время оставалось только на сон. Одно мое полушарие было занято работой, второе - детьми, родителями, отношениями с бывшей женой, и всем остальным, что происходит между людьми, когда они расходятся.

Это не позволяло мне в полной мере подготовиться к поездке. Я ничего не читал, не учил, и не прыгал от счастья, даже когда мне сообщили, что билеты куплены. Купленные билеты – это еще не Мекка. Я же всегда предпочитал радоваться по факту. Вот приземлюсь, ступлю ногой на священную землю, увижу глазами Каабу – и хоть помирай от счастья. А пока же, будь добр, держи себя в руках.

Понимая, что во всем этом душевном и умственном бардаке, полноценно настроиться на хадж мне все равно не удастся, я отложил эту попытку до прилета в Мекку. Я знал, что в определенный момент мы переступим ту черту, за которой каждый из нас оставит свои проблемы, и будет жить только тем, что видит здесь и сейчас.

Тем не менее, за несколько дней до вылета, мы все же начали суетиться. Имам Нурмухаммад провел нам ликбез на тему: “Что такое хадж и как его совершают?”, из которого мы поняли, что нам предстоит обходить вокруг Каабы, бегать между холмами, ночевать в пустыне и кидать камни.

Детали запомнить не удалось. Несмотря на то, что имевшееся у меня до этого представление о хадже стало более внятным, оно, все же, оставалась достаточно общим. Как я понял в дальнейшем, у любого человека, сколько бы он не знал о хадже, представление будет общим до тех пор, пока он его не совершит.

Выяснилось также, что нам еще предстоит купить необходимые для паломника принадлежности. В обязательном порядке, мы должны были приобрести сандалии или другую открытую обувь. Оказывается, не каждая обувь разрешена паломнику. Из желательного нам рекомендовали чайник, спальный мешок и плед.

Я приобрел шлепки, складные столовые приборы и надувную подушку для перелета. Алексей взял плед, спальный мешок, пластмассовый набор посуды, и самое главное – фотоаппарат.

Нас предупредили, что снимать можно будет все, кроме Запретной мечети. Мы пытались взять разрешение на съемку через посольство Саудовской Аравии, но как выяснилось, с этим посольством вообще трудно иметь какие либо дела.

Во-первых, до них крайне трудно дозвониться. Не потому, что телефон занят, а потому, что его никто не берет. Во-вторых, когда дозвониться наконец-то удается, создается впечатление, что работающие там сотрудники принадлежат к саудовской королевской династии, что возвышает их над той мелкой работой, которую они должны выполнять. Причем не какие-то там дальние родственники, а из числа ближайших наследников престола.

Сотрудники, кстати, казахстанские.

В общем, наш официальный запрос так и остался без их внимания. Поэтому для Запретной мечети мы приготовили сотовые телефоны, а для всего остального – "Nikon" и 3 объектива, представляющие собой в совокупности отдельную сумку. С этой сумкой нам предстояло прошагать километры дорог в мекканскую жару и давку.

Мы были готовы, как могли.

В путь-дорогу!

Мне говорили, что перед поездкой в хадж, паломник должен составить завещание на случай его смерти в пути. Так получилось, что к 33 годам я не накопил никакого серьезного имущества. Моя жизнь до Ислама была полна нелепостей и ошибок. Поэтому самое ценное, из материального, что я имел – это дети, родители, родственники и друзья. Из нематериального – религия, жизнь, и память, сохранившая то, что мне дорого.

Это, конечно, ценнее любых денег, однако завещать это глупо. Все, что я мог завещать – это то, чтобы меня похоронили в Мекке. Но поскольку умирающих во время хаджа и так хоронят по месту смерти, составлять перед отъездом лишние переживания для матери я не стал.

Из вещей, кроме ихрама и того, что было на мне, я взял только шорты ниже колен, пару футболок и макасины. Все это было упаковано в один небольшой чемоданчик. Одежду по сунне я планировал купить уже там. Здесь не носим, хоть там поносить.

Вылетали мы в 6:55. Организаторы попросили нас прибыть за 3 часа до отлета.В 3:30 за мной уже заехал Алексей.

Не думаю, что кто-либо из паломников спал в эту ночь.

Вообще я полагал, что мы выехали рано, однако добравшись понял, что ошибся. Паломники в фирменных жилетках от разных компаний, уже вовсю прощались с провожающими их близкими. Лица были радостными, пожелания добрыми, гул стоял бурный.

Рейс был одним из последних в Мекку. Все остальные казахстанцы уже вылетели и находились там.

- Ассаламу алейкум, хаджи! – окрикнул меня знакомый голос. Я обернулся и увидел идущего ко мне с распростертыми объятиями, и расплывающегося в улыбке Нурджигита.

Нурджигит

Нурджигит работает парикмахером в одном из алматинских салонов красоты. Он никогда не был алимом, муллой, или обладателем какого-либо особого положения в Исламе. Простой мусульманин, по мере своих возможностей старающийся жить по Шариату. Познакомились мы более 5 лет назад. С этого времени, я периодически у него стригусь. История его становления на намаз, на мой взгляд, заслуживает отдельного рассказа.

До 33-х лет Нурджигит, как и многие другие, вел разгильдяйский образ жизни.

Пил, курил, кутил. Причем кутил так, что уходил в запои, сопровождавшиеся абстинентным синдромом. О смысле жизни не задумывался, о смерти думал еще меньше, об Исламе не думал вообще. Единственным его представлением об Исламе был его дед, который читал намаз.

Как-то Нурджигит рассказывал, что видел в детстве, как дед окунал целиком плавающую в ведре с водой муху, после чего выкидывал ее, черпал воду и пил. Нурджигиту это, мягко говоря, казалось странным. Это уже потом он узнает, что Пророк, мир ему и благословение Аллаха, сказал: «Если в питье попадет муха, окуните ее полностью, ибо поистине, на одном крыле у нее болезнь, а на другом - исцеление».

Я и сам помню ведра молока и сметаны в ауле, с плавающими в них мухами. У городского мальчишки, пьющего воду из крана, а молоко из бутылки, все это вызывало чувство брезгливости. Аульские же пили не глядя, и ничего - были поздоровее нашего.

Ну, не будем отвлекаться.

В общем, приехал как-то Нурджигит в свой родной город и загулял. Дома не показывался, родные о приезде не знали. По окончании увеселительных мероприятий заехал к брату. Попросил перекантоваться у него несколько дней. Матери попросил не говорить.

Выходил он из запоя долго и болезненно – руки тряслись, желудок не работал, тело страдало, и только совесть спала мирным сном.

В общем, засыпает Нурджигит вместе со своей совестью в первую ночь у брата, и видит сон. Снится ему человек по имени Лукман. Кто он такой Нурджигиту неведомо. Вместе с Лукманом группа непонятных существ – то ли люди, то ли пришельцы какие, и делают они над ним операцию. Нурджигит лежит. Лукман руководит процессом. Пришельцы копошатся внутри его организма. По окончании всех процедур, они вытаскивают из него всю его грязь, и сливают ее в тазик. Лукман подносит этот тазик к Нурджигиту и говорит: «Пей!». Нурджигит нюхает содержимое: пахнет спиртным. На вид не очень. Вежливо отказывается. Тогда Лукман ведет его в какой-то город. Жители города разделены на две половины. В первой, он видит своих друзей и им подобных кайфуш.

Во второй люди чистые, трезвые, одетые в белое. Со второй половины подходит к Нурджигиту негр, и приветствует его: «Ассаламу алейкум!». В ответ на это, Нурджигит спрашивает у Лукмана, почему это негр здоровается с ним на казахском. Для Нурджигита, на тот момент, приветствие «ассаламу алейкум» являлось сугубо казахским. Лукман отвечает: «Этот парень был наркоманом, как и ты. Мы вылечили его, и он принял Ислам». Затем Лукман спрашивает: «Пойдешь с нами?».

Нурджигит испугался. Стал отнекиваться. Сказал, что останется с матерью. Буду, говорит, парикмахером работать. Лукман настаивать не стал. Сказал лишь, чтобы тот ничего не боялся. Добавил, что все будет хорошо, и ушел со своими пришельцами, как уходят в фантастических фильмах странники из параллельных миров – удаляясь и растворяясь одновременно. Нурджигит стоял и смотрел, как они покидают двор его брата, как вдруг во двор забежала мать.

Нурджигит проснулся.

На пороге и вправду стояла мать. Как выяснилось позже, сдал его ей тот самый дед, который читал намаз, и который уже давно покинул этот мир.

Мать увидела деда во сне, и он сообщил ей, где находится ее сын, и как ему плохо. Проснувшись, она решила проверить – а вдруг? Бывают же вещие сны. Собралась, приехала, и вот – лежит ее оболтус на кровати, и перегарит на весь дом. Дед сказал правду.

Удивительные сны порой снятся людям. Однако не менее удивительным было и то, что Нурджигит встал с постели здоровым. Голова ясная, тремора нет, в желудке назревает аппетит. Из всех неприятных ощущений - только перегар.

В общем, рассказал он свой сон матери. Она ему свой. Донесли историю до других. Другие растолковали, что сон непростой, Нурджигит тоже, и что пить ему больше нельзя. Сообщили, что Лукман упоминается в Коране. Не каждому пьянице даются такие знамения. На Нурджигита все это произвело сильное впечатление. Еще бы – вот так вот раз, и за одну ночь, без какого-либо медикаментозного вмешательства, исчезает недельный абстинентный синдром.

Пить Нурджигит перестал. Святым не стал, но стал лучше, чем был. Продержался так год. Потом сорвался. Не вынесла душа поэта, и поэт ушел в запой. За неделю восстановил утраченную форму. Вернулся уже прежним – больным и пьяным. Отлежался. Пришел в себя, и в первую здоровую ночь увидел сон.

Приходит во сне к нему старец с длинной и густой бородой. Приветствует его и спрашивает: «Знаешь ли ты, кто я?». «Не знаю» - отвечает Нурджигит. «Я Пророк Ибрахим» - сообщает ему старец. «А знаешь ли ты, кто он?» - продолжает старец, и указывает на мужчину рядом. Нурджигит вглядывается в их лица, и находит их практически одинаковыми. Те же черты лица, ни о ком и ни о чем ему не говорящие. «Не знаю» - отвечает Нурджигит. «Это Пророк Мухаммад» - сообщает ему Ибрахим, мир и благословение Аллаха им обоим. Несмотря на то, что от Ислама Нурджигит был далек, как восток от запада, эти имена оказались ему знакомы. Он заволновался. Ночные гости же провели с ним разъяснительную беседу.

Вкратце из того, что я помню, Нурджигиту была представлена его жизнь, а вернее ее образ, и его последствия. Он вдруг увидел себя на железнодорожном вокзале «Алматы-1», валяющимся среди бомжей – черным, пьяным, противным, нищим и жалким. Пророк Мухаммад, мир ему и благословение Аллаха, сказал, что именно такое будущее ожидает его, если он будет жить, как прежде. Затем он, мир ему и благословение Аллаха, сказал ему в приказном тоне: «Читай намаз!». После этих слов, Нурджигит увидел себя в просторной светлой комнате, в белой одежде, чистым и приятным для взора. Гости ушли.

Нурджигит проснулся в холодном поту. Звучал утренний азан. Сон определенно был непростым. Звучащий азан также добавил масла в ощущения. «Неслучайное совпадение» - подумал Нурджигит. Уснуть он уже не мог. Лежал, вспоминал детали, размышлял над увиденным. Когда посветлело, встал, оделся и пошел в мечеть.

В мечети сидел имам. Джамаат уже разошелся. Нурджигит рассказал ему сон. Выслушав, имам вскочил, взял его за руку, и потащил читать намаз. Нурджигит сказал, что делать этого не умеет. Тогда имам велел ему просто повторять за ним. Так, Нурджигит прочитал первые два раката в своей жизни.

С тех пор прошло 8 лет. Все эти годы Нурджигит читает намаз. Жизнь его изменилась. Не пьет, не курит, не изменяет жене, и как обещал Лукману, работает парикмахером.

За месяц до хаджа я зашел к нему в салон. Сказал, что меня отправляют с работы. Мой намечающийся отъезд побудил его всерьез задуматься над собственной поездкой. Нурджигит подробно узнал, сколько для этого требуется денег, подсчитал сколько он должен откладывать ежемесячно, и сказал, что будет просить Аллаха, чтобы Он дал ему такую возможность.

На том мы и разошлись. Через пару недель я заскочил к нему снова, уже подстричься. Нурджигит сиял от радости.

 

- Брат, я тоже еду в хадж, инша Аллах! – сообщил он мне с порога. Признаться, я был удивлен. Представляешь – продолжил он - после нашего разговора, звонит мне Габа и предлагает бесплатно путевку на 14 дней. Альхамдулиллях, конечно же я согласился!

Ну и как после этого у него не стричься? Я еще тогда подумал: «Человек под наблюдением. Буду возле него, возможно и на меня обратят внимание».

Возможно у кого-то эта история вызовет скептическую ухмылку. Ну подумаешь, сон приснился. Может быть у человека фантазия бурная.

Для меня же Нурджигит всегда будет братом, которого на намаз поставили Пророки Мухаммад и Ибрахим, мир им обоим. А тот, кто увидел их во сне, увидел истину.
 

***

Нас пригласили на посадку. Регистрация шла долго, очередь продвигалась медленно. Наконец, мы прошли таможню. Я успел взять омовение, прочитать утреннюю молитву, и выпить чашечку горячего шоколада. Затем самолет. Рассадка. Ремни и маленькое чувство тревоги во время взлета. Я прочитал аят «Аль-Курси» и закрыл глаза. В закрытых глазах я увидел своих дочерей. Я поймал себя на мысли, что хотел бы видеть их и дальше. Живыми, здоровыми, и покорными Аллаху.

К этому моменту, самолет уже бороздил облака.