Ветер Палестины. Часть 5 (Заключительная часть)
Администрация azan.kz предупреждает, что автор материала не является профессиональным журналистом, и не имеет специального религиозного образования. По многим вопросам, автор выражает исключительно личную точку зрения, с которой администрация сайта может быть несогласна.
"Мы вернемся"
"Мы вернемся"
«Меня зовут стремительные реки -
ужие на чужой земле, без смеха
осиротевшие селенья, города,
их купола зовут меня вернуться».
Абу Салма (палестинский поэт)
Воскресенье было посвящено Аль-Аксе, подаркам и сборам. В понедельник нас ожидал Стамбул, во вторник – Алматы.
Иерусалим жил своей жизнью. Наша улица шумела и днем и ночью, каждый день, кроме субботы. Честно говоря, я даже не знал, что в Иерусалиме все евреи соблюдают шаббат. Думал, что только ортодоксы. Ан нет. Всякие разгильдяи тоже.
За день до этого, я бродил по умолкшему, отдыхающему от музыки и прочего шума кварталу, в поисках кошерного ужина. Бродил и думал, как же это хорошо – быть здесь и дышать этим воздухом. Особенно, в воцарившейся в эту ночь тишине.
Хотелось запомнить и сохранить все ощущения, чтобы периодически возвращаться к ним, закрыв глаза, где-нибудь в Алматы, на очередной съемной квартире, под шепот ночи и дыхание спящей семьи.
И я запомнил. В том числе и то, как проходящий мимо мужчина, обгоняя, посмотрел на меня профессионально оценивающим взглядом, и, остановившись, задал мне несколько вопросов.
Вначале он поинтересовался, откуда я, затем спросил, пью ли я пиво? Спросил так, как будто хотел мне его предложить. Я ответил, что не пью. Он спросил о религии, и я ответил, что - мусульманин.
Тогда он сообщил мне, что он – тоже мусульманин, и тоже не пьет и не курит. И я охотно ему поверил, тем более, что он был похож на араба (хотя, среди палестинских арабов много христиан), но меня смутил вопрос о пиве, и как мне показалось, легкий пивной перегар.
Мой новый знакомый пригласил меня присесть на скамейку и поведал мне свою историю. Он рассказал, что сам он не местный, но у него есть жена и дети, которых нечем кормить. Одет он был нормально – ни бедно, ни дорого.
Чем дольше он рассказывал о своем положении, тем больше мне казалось, что меня разводят. Я даже постарался незаметно положить руку на сумку, чтобы затем не обнаружить пропажу портмоне.
В Центральной мечети, во дворе или около, можно встретить женщин или парней, которые просят помочь в сложной ситуации. Как правило, они просят на дорогу, но бывает, что и на больницу, лекарства и прочее.
Честно говоря, ассортимент проблем достаточно узок. Да и к чему напрягать фантазию, если и это работает. Парни могут отпустить легкую бородку, и полноценным исламским приветствием обязать к разговору, а затем и к соучастию в решении своих проблем.
Я несколько раз покупался на это дело, но затем, обнаружив, что человек, который пару дней назад должен был уехать в другой город, бродит и промышляет все той же проблемой, перестал уделять им внимание.
То есть дальше «уа алейкум салам» дело не доходит. Я даже не останавливаюсь, когда мне предлагают уделить им минуту своего времени. Извините, нет.
Здесь, судя по всему, было что-то похожее. Я внимательно выслушал его историю, и затем, предупредив, что не имею много денег, вытащил всю железную мелочь. Брат не выразил великого удовольствия, а то, что выразил, показалось неубедительным.
Скажем так: я недодал ему то, на что он рассчитывал. Пришлось извиниться и попрощаться.
Может быть, он действительно был нуждающимся... Аллаху а`лям. К сожалению, мы живем в такое время, когда сомнений в людях больше, чем доверия к ним.
Вот так вот доверяешь, доверяешь, доверяешь, а потом раз и все – устал доверять. Бывает, забудешься, доверишься, а потом ходишь и сомневаешься в честности того, кому поверил.
В конце концов, все сводится к тому, что ты исходил из хороших предположений, добрых побуждений, и это все равно должно быть засчитано Аллахом.
Это как бы успокаивает, если только ты не начинаешь сомневаться в своих намерениях. Думаешь: "Не помог ли я только для того, чтобы отстали, или, что еще хуже, подумали о тебе лучше, чем ты есть на самом деле?"
А ведь очень часто о тебе думают лучше, чем ты есть на самом деле.
В Аль-Аксе мы находились до аср-намаза. Даже поспали немного после обеда в мечети Умара, пусть Аллах будет им доволен.
Здесь важно не перепутать. В Аль-Кудсе есть отдельная мечеть Умара, пусть Аллах, будет им доволен. Также, в некоторых источниках, мечетью Умара называют мечеть Куббат ас-Сахра.
Я же говорю про ту мечеть, если, конечно, ее можно называть отдельной мечетью, которая находится внутри самой Аль-Аксы. Она представляет собой небольшую, но светлую молитвенную комнату с отдельным михрабом.
Как я полагаю, это то, что в свое время было построено Умаром, путь Аллах будет им доволен, или, хотя бы, имеет к этому более близкое отношение, чем вся остальная постройка.
Обнаружили мы ее случайно, когда один из гидов сообщил своей группе: «Сейчас я покажу вам мечеть Умара». Благо, в 8-м классе у меня была пятерка по советскому английскому, и я сразу сообразил, что надо идти за ними.
Советская школа английского языка – это классика. Oldschool. Когда я впервые посетил Лондон, а было это как раз в 8 классе, на все вопросы я отвечал литературно: «Yes, itis» и “No, itisn`t”.
До сих пор помню два вбитых в меня навсегда вопроса: «Уатс зе вэза лайк тудэй?» и «Ху из эбсент тудэй?» Возможно, современная молодежь меня не поймет, но тогда с этих вопросов начинался каждый урок.
Я дал знак мешающему спокойно молиться людям Алексею, и мы направились вслед за чужой группой.
После аср-намаза все должны были собраться в каморке шейха Мухаммада, который пригласил нашу группу к себе домой. По этому случаю, мужской коллектив, за исключением работников пера и объектива, отправился на мясной рынок покупать барашка.
А барашек в Аль-Кудсе стоит ни много ни мало - 700 у.е. Мы тут по поводу наших цен возмущаемся, а люди вон как живут. Впрочем, они и не едят столько мяса, как мы. И может быть, именно поэтому.
Прогуливаясь по территории, мы с Алексеем набрели на "Исламский музей". Он как раз собирался закрываться. Мы попросились, нам дали 20 минут, но запретили снимать.
В музее были представлены коранические свитки, исторические письма, оружие и различные элементы декора. Музей небольшой. Двадцати минут хватило на то, чтобы осмотреть его беглым взглядом, и даже заострить на некоторых экспонатах отдельное внимание.
После аср-намаза все должны были собраться в каморке шейха Мухаммада, который пригласил нашу группу к себе домой. По этому случаю, мужской коллектив, за исключением работников пера и объектива, отправился на мясной рынок покупать барашка.
А барашек в Аль-Кудсе стоит ни много ни мало - 700 у.е. Мы тут по поводу наших цен возмущаемся, а люди вон как живут. Впрочем, они и не едят столько мяса, как мы. И может быть, именно поэтому.
Прогуливаясь по территории, мы с Алексеем набрели на "Исламский музей". Он как раз собирался закрываться. Мы попросились, нам дали 20 минут, но запретили снимать.
В музее были представлены коранические свитки, исторические письма, оружие и различные элементы декора. Музей небольшой. Двадцати минут хватило на то, чтобы осмотреть его беглым взглядом, и даже заострить на некоторых экспонатах отдельное внимание.
Затем нас попросили удалиться. На одном из выходов мечети находились торговые ряды, где Алексей, последовав моему примеру, купил себе миск, который затем был подвергнут жестокой критике его ближайшего окружения.
Шейх Мухаммад живет в Старом городе, неподалеку от Аль-Аксы. Мы пробирались к нему сквозь узкие улочки, выложенные из камня, поднимались по лестницам, выложенным из камня, между стенами домов, выложенных из камня.
В этих промежутках не поместятся машины, поэтому дети бегают здесь без оглядки по сторонам. Если и передвигаться на чем то, то лучше всего на осле.
На одной из площадок мы как раз встретили одного из представителей этих животных. Он был худ и потрепан. Было видно, что осёл не жирует, и работает больше, чем ест.
На спине его был привязан огромный мешок с лепешками. Когда одна из них, при неаккуратном движении, упала на камни, осёл не растерялся, наклонился и откусил то, что успел. Не такой уж он был и осёл, как оказалось.
Увидевший эту наглость хозяин отобрал у него остатки хлеба, и ткнул кулаком в шею, как бы сказав: “Ишак, не борзей”.
Думаю, этот умный осёл прекрасно понимал, что спрос с него небольшой. Это даже выгодно в некоторых ситуациях. Сделал что-нибудь эдакое, ну и что с тебя взять? С тебя, осел, даже взять нечего. Поэтому, держи, осёл, по шее.
Через пару поворотов мы добрались до адреса. В полностью каменном доме я оказался впервые. Заходишь, и попадаешь на площадку, со всех сторон окруженную высокими каменными стенами. На площадке стоит стол для гостей, а над площадкой – открытое небо. Далее идут кухня и комнаты первого этажа. Все, включая лестницу на второй этаж, сделано из камня.
Дом скромный, но цена его высока – 1 000 000 долларов. Старый город. Исторический район. В новых районах, к примеру, квартиры стоят в пределах 250 000 долларов.
Но кому нужны эти квартиры, когда у тебя есть такой дом возле самой Аль-Аксы, окрестности которой благословенны? Вот продашь дом – не будет у тебя ни дома, ни миллиона. Деньги – вода, утекут сквозь пальцы. А камень вот уже несколько веков стоит, и как выясняется, только дорожает.
Однако вернемся к столу. Оказывается, часть наших женщин была отправлена пораньше, и приготовила бесбармак, который кроме нас никто не ел. Палестинцы действительно не привыкли к такому количеству мяса. И еще более они не привыкли к такому количеству жира.
Я помню, как мама мне говорила: “Да ты попробуй, это не жир – это мёд!” Так я узнал, что мёд делают не только пчелы, но и коровы, бараны и лошади. Но пчелиный мёд мне всегда нравился больше.
В общем, мяса было много, мёда тоже. Мы сидели в окружении каменных стен, под голубым небосводом, неподалеку от Аль-Аксы. Было тепло, и, несмотря на повсеместные камни, уютно.
Среди всего прочего, речь зашла о женитьбе. Вернее, о замужестве. Если не ошибаюсь, поводом стала одна из дочерей или родственниц шейха, которая помогала накрывать на стол.
К всеобщему удивлению выяснилось, что махр в Палестине составляет в среднем 250 000 долларов. Когда я, по приезду, стал рассказывать об этом своему другу-палестинцу, живущему в Казахстане, он, как бы оправдываясь, сказал: “Да это не везде такой большой махр. У нас в Хевроне 150 000”.
Ну это еще куда ни шло. Это всего лишь на три ноля больше того махра, который я подарил жене. Господи, как же хорошо, что я родился и женился в Казахстане.
Вообще, дорогие палестинцы, я вам вот что советую. Приезжайте к нам. Наши келинки будут сдувать с вас пылинки. Никакого махра – только махаббат, кудалык и той хотя бы на 250 человек. Все. Потом рассчитаетесь с долгами и будете жить счастливо, инша Аллах.
Можно было бы еще дешевле, просто у нас нельзя кого-то не позвать. Он может обидеться. А если позвал одного, надо позвать и другого. Тот тоже может обидеться. Поэтому надо звать всех, и желательно побогаче. Они будут дарить вам конверты с деньгами. При правильном подходе, можно даже извлечь из этого выгоду.
Земля у нас большая, гостеприимная, народу немного. Перепишем вас на казахов, и будете пополнять нам численность. Вы народ плодовитый, не то, что наш ленивый брат. Глядишь, и казахи подтянутся, как только почувствуют конкуренцию. А то расслабились совсем. Лежат в своих юртах и говорят: «Қыз деген гүл, гүл деген көп».
Кайдағы гүл, жiгiттер? Степи у нас кругом. Китайские ветры срывают ваши цветы. Встряхивайтесь уже, пока последние не сорвали.
А если серьезно, глядя на это проблему, я думаю: каким все-таки проницательным был Умар, пусть Аллах будет им доволен, когда хотел запретить большие махры. Как в будущее глядел.
Однако и здесь не обошлось без женщин. Мало кто из мужчин смог бы возразить Умару, пусть Аллах будет доволен, но еще меньше женщин могут смолчать, если им что-то не нравится.
Вот не понравилось одной из женщин решение Умара, пусть Аллах будет им доволен, и возразила она ему, надавив на «слабое» место халифа – богобоязненность. И признал он ее правоту.
А между тем, передается, что именно Умару, пусть Аллах будет им доволен, принадлежат слова: «Поступайте наперекор им (т.е. женщинам)!»
По этому поводу мне вспоминается мой хороший друг, родственник которого на полном серьезе говорит: «Я часто советуюсь с женой, чтобы потом все сделать наоборот».
Впрочем, у каждого народа есть заморочки с адатами. У нас своих проблем хватает. Особенно, после 70 лет атеизма, на фоне расцветающего ваххабизма. Многие традиции, имевшие когда-то глубокий, или хотя бы практический смысл, потеряли его и превратились в какие-то суеверия...
Поэтому оставим все как есть: казашки казахам, арабки арабам, земли крестьянам, заводы рабочим.
Мы сидели недолго. Поели, попили, поблагодарили. Сделали дуа. Шейх Мухаммад подарил каждому маленький тафсир тридцатой части Корана.
Небо, от уходящего за горизонт солнца краснело и покрывалось густой пеленой. Мы вышли из дома и направились в мечеть Умара, пусть Аллах будет им доволен, и «Храм воскресения Христова».
Все это сопровождалось реальной, и от этого еще более прекрасной историей. Передаю ее, как запомнил, но предупреждаю, что память моя уже не та, и потому все огрехи прошу записывать на ее счет.
Когда войска халифа Умара, пусть Аллах будет им доволен, разбили византийскую армию и вошли в Аль-Кудс, иерусалимский патриарх Софроний отказался сдаваться и выдавать им ключи от храма.
Аргументировано это было тем, что получить ключ может не каждый. Мусульмане сообщили об этом Умару, пусть Аллах будет им доволен, который на тот момент находился в Медине. Получив известие, халиф велел собираться в дорогу, чтобы лично разобраться в ситуации.
Поскольку все верховые животные были отправлены на джихад, для поездки нашли только одного осла. На нем и выехали халиф и его слуга. И чтобы все было по справедливости, халиф предложил слуге меняться местами и по очереди читать суру «Ясин». Кто садится – читает «Ясин». Прочитал – слез, и так до Иерусалима.
Так получилось, что к моменту въезда в Аль-Кудс, на осле сидел слуга Умара, а сам халиф шел пешком. Так он и вошел в историю Иерусалима: пешком, ведущим за собой осла, везущего его слугу.
Прибыв на место, халиф Умар, пусть Аллах будет доволен, встретился с Софронием и лично предоставил ему гарантии безопасности христианских святынь. «С именем Аллаха, Милостивого, Милосердного... Ваши церкви будут сохранены и не будут разрушены» - благодаря этому обещанию, все главные христианские святыни Иерусалима сохранены по сей день.
Также в предании говорится, что патриарх Софроний узнал Умара, пусть Аллах будет им доволен, и увидел в нем справедливого правителя по особым приметам - многочисленным заплатам на его одеждах. Говорится даже, что об этих приметах сообщалось в некоторых христианских пророчествах и преданиях. Мало кто ожидал увидеть в правителе грозной армии, которая разбила войска Хосроя и Кесаря, такого простого человека.
В любом случае, патриарх Софроний признал его и передал ему ключи от храма. Когда Софроний пригласил халифа провести совместную молитву в церкви, Умар, пусть Аллах будет им доволен, отказался и совершил молитву на улице.
Он поступил так, опасаясь, что в будущем, мусульмане могут сделать из этой церкви мечеть. И оказался прав. Мусульмане действительно построили мечеть на месте его молитвы.
Как и другие христианские святыни, храм насыщен многочисленными предметами: свечами, иконами, картинами, лампами, стульями и т.п. Этот тот самый храм, в котором на православную Пасху нисходит Благодатный огонь.
Правда, необходимо заметить, что чудо схождения огня уже давно опровергнуто некоторыми священниками, сделавшими это максимально корректно, чтобы не травмировать тонкую душевную организацию религиозных людей. Тем не менее, многие продолжают верить. В любом случае, это не наше дело, а дело тех христианских конфессий, которые делят этот храм между собой.
А делят они так, что с монахов шапки летят. Священники кресты друг другу рвут на груди. Дело доходит до жуткого мордобития. Таскают друг друга за бороды, и даже норовят пинануть. Мало того, дерутся толпа на толпу. Нет такого, чтобы «один на один» или «до первой крови». До победного конца! - пока израильская полиция не разнимет и не увезет воинствующих монахов в участок.
Чего только не делали в свое время, чтобы сгладить напряжение между церквями. Уже и ключи мусульманской семье передали, и каждую пядь храма между конфессиями поделили, и каждой церкви определенное время выделили, - не помогает. Одно неправильное движение – и понеслась. И все это в главном христианском храме – месте, где согласно Евангелиям, был распят Иисус.
Впрочем, и вокруг нашей Каабы творилось всякое. Так что не нам судить.
Мы вышли из церкви и направились в мечеть. Мечеть оказалась намного проще. Ничего лишнего, отвлекающего, помпезного. Единственное и самое дорогое удобство – это ковер. Совершив вечерний намаз под предводительством Амангельды, мы вышли.
Это была последняя экскурсия в Иерусалиме. Оставалось лишь добраться до гостиницы, собрать свои вещи и немного поспать. Мы с Алексеем, в силу своей относительной молодости, пошли пешком. Остальные поехали такси.
Вечерний Аль-Кудс зажег свои огни. Ветер стал свежее, но продолжал оставаться теплым. Молодежь вылезала из своих нор, и собиралась в кучи по интересам. Судя по настроению, интересы у всех были примерно одинаковые.
В Иерусалиме много курящих. Независимо от вероисповедания и пола. И возраста, за исключением детей. Хотя, кто их знает...
Практически все еврейские мужчины, включая молодежь, ходят в кипах. Когда мы подходили к Стене Плача, меня тоже попросили ее надеть. Подходить к святыне без традиционного головного убора считается неуважением.
Я отказался и отошел. Алексей прошел без меня. Его, в силу уникальной внешности, приняли за своего. А седеющий участок волос на макушке вполне походил на кипу.
Более религиозные еврейки тоже носят платки. Однако в целом, их одежда не такая строгая, как у мусульманок. А у иерусалимских мусульманок, особенно молодых, одежда не такая строгая, какой она должна быть.
Когда я спросил об этом у своего друга-палестинца, он сказал, что это только в Иерусалиме. Девушки увлекаются тем, что их окружает. А окружает их, в общем-то, все тоже самое – мода, свобода, порок. И нет в этом большей вины, чем вина их мужчин.
В Хевроне и Газе более религиозны. Мы, кстати, встретили одного араба из Газы. Он оказался христианином. Я спросил у него: «Мусульмане и христиане дружат в Газе?» Он ответил: «Мы не друзья, мы братья». Тогда я спросил: «А иудеи?» - А иудеи нет.
И все-таки, интересный этот город Иерусалим… Город, в котором вопрос о религиозной принадлежности задается одним из первых...
Говорят, что женщина, видя мужчину, оценивает его в качестве потенциального мужа... Я говорю о женщине, потому что оценка мужчины необязательно связана с долгосрочными перспективами.
Примерно таким же образом я оцениваю города. Обращаю внимание на предмет совместимости, и постоянных, или, хотя бы, долговременных отношений.
Я не спрашиваю себя понравился ли мне город. Я спрашиваю себя, хотел бы ли я в нем жить. Если ответ положительный, значит понравился. Я очень серьезный мужчина. Не какой-то там кобель, которому лишь бы территорию пометить. Я всегда хочу, чтобы всерьез и надолго. От так.
Так вот, хотел ли бы я жить в Иерусалиме? Думаю, да. Думаю, даже очень. Но только при других обстоятельствах... Под другими флагами.
Мы были готовы к отъезду. Амангельды предупредил нас, чтобы в аэропорту на все вопросы мы отвечали отрицательно. Затем он перечислил краткий список:
- У вас есть знакомые в Иерусалиме?
- Нет
- Приглашали ли вас в гости?
- Нет
- Дарили ли вам подарки?
- Нет
И так далее.
Хотя на самом деле, на все вопросы можно было ответить «Да». Но скажешь «да», и тебя могут задержать для дополнительной проверки. А этого никто не хотел.
Далее, все было по плану. Автобус, дорога, сон. Аэропорт, долгая очередь, и не менее долгая проверка. Все, как и говорил Амангельды.
- У вас есть знакомые в Иерусалиме?
- Нет
- Приглашали ли вас в гости?
- Нет
- Дарили ли вам подарки?
- Нет
Некоторых татешек все же заставили вскрыть свои чемоданы. У одной из них был обнаружен палестинский флаг, подаренный шейхом Наджехом. Увидев его, девушка позвала старшего. Старший посмотрел и сказал примерно следующее: «Ок. Ничего страшного. Можно».
В общем, великодушно отпустил. Изрядно подуставшая татешка облегченно вздохнула. Мы сняли ее чемодан и двинулись дальше.
А дальше погрузились в самолет, который поднял нас высоко, и полетел далеко, растворившись в ночных облаках...
Потихоньку, я начинал завидовать Алексею... Он отработал свою часть, и теперь, уткнувшись в переднее кресло головой, заслуженно спал.
Моя же только начиналась. И я, как и обычно, понятия не имел с чего начну, и чем закончу...
Под гул турбин, в периодически кивающем полудреме, путались сонные мысли... В обрывках снов мелькали образы и лица – герои будущих сюжетов дежавю.
Один из них окажется палестинским поэтом по имени Абу Салма. Он передаст всем свой салам, и скажет напоследок так:
В этих промежутках не поместятся машины, поэтому дети бегают здесь без оглядки по сторонам. Если и передвигаться на чем то, то лучше всего на осле.
На одной из площадок мы как раз встретили одного из представителей этих животных. Он был худ и потрепан. Было видно, что осёл не жирует, и работает больше, чем ест.
На спине его был привязан огромный мешок с лепешками. Когда одна из них, при неаккуратном движении, упала на камни, осёл не растерялся, наклонился и откусил то, что успел. Не такой уж он был и осёл, как оказалось.
Увидевший эту наглость хозяин отобрал у него остатки хлеба, и ткнул кулаком в шею, как бы сказав: “Ишак, не борзей”.
Думаю, этот умный осёл прекрасно понимал, что спрос с него небольшой. Это даже выгодно в некоторых ситуациях. Сделал что-нибудь эдакое, ну и что с тебя взять? С тебя, осел, даже взять нечего. Поэтому, держи, осёл, по шее.
Через пару поворотов мы добрались до адреса. В полностью каменном доме я оказался впервые. Заходишь, и попадаешь на площадку, со всех сторон окруженную высокими каменными стенами. На площадке стоит стол для гостей, а над площадкой – открытое небо. Далее идут кухня и комнаты первого этажа. Все, включая лестницу на второй этаж, сделано из камня.
Дом скромный, но цена его высока – 1 000 000 долларов. Старый город. Исторический район. В новых районах, к примеру, квартиры стоят в пределах 250 000 долларов.
Но кому нужны эти квартиры, когда у тебя есть такой дом возле самой Аль-Аксы, окрестности которой благословенны? Вот продашь дом – не будет у тебя ни дома, ни миллиона. Деньги – вода, утекут сквозь пальцы. А камень вот уже несколько веков стоит, и как выясняется, только дорожает.
Однако вернемся к столу. Оказывается, часть наших женщин была отправлена пораньше, и приготовила бесбармак, который кроме нас никто не ел. Палестинцы действительно не привыкли к такому количеству мяса. И еще более они не привыкли к такому количеству жира.
Я помню, как мама мне говорила: “Да ты попробуй, это не жир – это мёд!” Так я узнал, что мёд делают не только пчелы, но и коровы, бараны и лошади. Но пчелиный мёд мне всегда нравился больше.
В общем, мяса было много, мёда тоже. Мы сидели в окружении каменных стен, под голубым небосводом, неподалеку от Аль-Аксы. Было тепло, и, несмотря на повсеместные камни, уютно.
Среди всего прочего, речь зашла о женитьбе. Вернее, о замужестве. Если не ошибаюсь, поводом стала одна из дочерей или родственниц шейха, которая помогала накрывать на стол.
К всеобщему удивлению выяснилось, что махр в Палестине составляет в среднем 250 000 долларов. Когда я, по приезду, стал рассказывать об этом своему другу-палестинцу, живущему в Казахстане, он, как бы оправдываясь, сказал: “Да это не везде такой большой махр. У нас в Хевроне 150 000”.
Ну это еще куда ни шло. Это всего лишь на три ноля больше того махра, который я подарил жене. Господи, как же хорошо, что я родился и женился в Казахстане.
Вообще, дорогие палестинцы, я вам вот что советую. Приезжайте к нам. Наши келинки будут сдувать с вас пылинки. Никакого махра – только махаббат, кудалык и той хотя бы на 250 человек. Все. Потом рассчитаетесь с долгами и будете жить счастливо, инша Аллах.
Можно было бы еще дешевле, просто у нас нельзя кого-то не позвать. Он может обидеться. А если позвал одного, надо позвать и другого. Тот тоже может обидеться. Поэтому надо звать всех, и желательно побогаче. Они будут дарить вам конверты с деньгами. При правильном подходе, можно даже извлечь из этого выгоду.
Земля у нас большая, гостеприимная, народу немного. Перепишем вас на казахов, и будете пополнять нам численность. Вы народ плодовитый, не то, что наш ленивый брат. Глядишь, и казахи подтянутся, как только почувствуют конкуренцию. А то расслабились совсем. Лежат в своих юртах и говорят: «Қыз деген гүл, гүл деген көп».
Кайдағы гүл, жiгiттер? Степи у нас кругом. Китайские ветры срывают ваши цветы. Встряхивайтесь уже, пока последние не сорвали.
А если серьезно, глядя на это проблему, я думаю: каким все-таки проницательным был Умар, пусть Аллах будет им доволен, когда хотел запретить большие махры. Как в будущее глядел.
Однако и здесь не обошлось без женщин. Мало кто из мужчин смог бы возразить Умару, пусть Аллах будет доволен, но еще меньше женщин могут смолчать, если им что-то не нравится.
Вот не понравилось одной из женщин решение Умара, пусть Аллах будет им доволен, и возразила она ему, надавив на «слабое» место халифа – богобоязненность. И признал он ее правоту.
А между тем, передается, что именно Умару, пусть Аллах будет им доволен, принадлежат слова: «Поступайте наперекор им (т.е. женщинам)!»
По этому поводу мне вспоминается мой хороший друг, родственник которого на полном серьезе говорит: «Я часто советуюсь с женой, чтобы потом все сделать наоборот».
Впрочем, у каждого народа есть заморочки с адатами. У нас своих проблем хватает. Особенно, после 70 лет атеизма, на фоне расцветающего ваххабизма. Многие традиции, имевшие когда-то глубокий, или хотя бы практический смысл, потеряли его и превратились в какие-то суеверия...
Поэтому оставим все как есть: казашки казахам, арабки арабам, земли крестьянам, заводы рабочим.
Мы сидели недолго. Поели, попили, поблагодарили. Сделали дуа. Шейх Мухаммад подарил каждому маленький тафсир тридцатой части Корана.
Небо, от уходящего за горизонт солнца краснело и покрывалось густой пеленой. Мы вышли из дома и направились в мечеть Умара, пусть Аллах будет им доволен, и «Храм воскресения Христова».
Все это сопровождалось реальной, и от этого еще более прекрасной историей. Передаю ее, как запомнил, но предупреждаю, что память моя уже не та, и потому все огрехи прошу записывать на ее счет.
Когда войска халифа Умара, пусть Аллах будет им доволен, разбили византийскую армию и вошли в Аль-Кудс, иерусалимский патриарх Софроний отказался сдаваться и выдавать им ключи от храма.
Аргументировано это было тем, что получить ключ может не каждый. Мусульмане сообщили об этом Умару, пусть Аллах будет им доволен, который на тот момент находился в Медине. Получив известие, халиф велел собираться в дорогу, чтобы лично разобраться в ситуации.
Поскольку все верховые животные были отправлены на джихад, для поездки нашли только одного осла. На нем и выехали халиф и его слуга. И чтобы все было по справедливости, халиф предложил слуге меняться местами и по очереди читать суру «Ясин». Кто садится – читает «Ясин». Прочитал – слез, и так до Иерусалима.
Так получилось, что к моменту въезда в Аль-Кудс, на осле сидел слуга Умара, а сам халиф шел пешком. Так он и вошел в историю Иерусалима: пешком, ведущим за собой осла, везущего его слугу.
Прибыв на место, халиф Умар, пусть Аллах будет доволен, встретился с Софронием и лично предоставил ему гарантии безопасности христианских святынь. «С именем Аллаха, Милостивого, Милосердного... Ваши церкви будут сохранены и не будут разрушены» - благодаря этому обещанию, все главные христианские святыни Иерусалима сохранены по сей день.
Также в предании говорится, что патриарх Софроний узнал Умара, пусть Аллах будет им доволен, и увидел в нем справедливого правителя по особым приметам - многочисленным заплатам на его одеждах. Говорится даже, что об этих приметах сообщалось в некоторых христианских пророчествах и преданиях. Мало кто ожидал увидеть в правителе грозной армии, которая разбила войска Хосроя и Кесаря, такого простого человека.
В любом случае, патриарх Софроний признал его и передал ему ключи от храма. Когда Софроний пригласил халифа провести совместную молитву в церкви, Умар, пусть Аллах будет им доволен, отказался и совершил молитву на улице.
Он поступил так, опасаясь, что в будущем, мусульмане могут сделать из этой церкви мечеть. И оказался прав. Мусульмане действительно построили мечеть на месте его молитвы.
Как и другие христианские святыни, храм насыщен многочисленными предметами: свечами, иконами, картинами, лампами, стульями и т.п. Этот тот самый храм, в котором на православную Пасху нисходит Благодатный огонь.
Правда, необходимо заметить, что чудо схождения огня уже давно опровергнуто некоторыми священниками, сделавшими это максимально корректно, чтобы не травмировать тонкую душевную организацию религиозных людей. Тем не менее, многие продолжают верить. В любом случае, это не наше дело, а дело тех христианских конфессий, которые делят этот храм между собой.
А делят они так, что с монахов шапки летят. Священники кресты друг другу рвут на груди. Дело доходит до жуткого мордобития. Таскают друг друга за бороды, и даже норовят пинануть. Мало того, дерутся толпа на толпу. Нет такого, чтобы «один на один» или «до первой крови». До победного конца! - пока израильская полиция не разнимет и не увезет воинствующих монахов в участок.
Чего только не делали в свое время, чтобы сгладить напряжение между церквями. Уже и ключи мусульманской семье передали, и каждую пядь храма между конфессиями поделили, и каждой церкви определенное время выделили, - не помогает. Одно неправильное движение – и понеслась. И все это в главном христианском храме – месте, где согласно Евангелиям, был распят Иисус.
Впрочем, и вокруг нашей Каабы творилось всякое. Так что не нам судить.
Мы вышли из церкви и направились в мечеть. Мечеть оказалась намного проще. Ничего лишнего, отвлекающего, помпезного. Единственное и самое дорогое удобство – это ковер. Совершив вечерний намаз под предводительством Амангельды, мы вышли.
Это была последняя экскурсия в Иерусалиме. Оставалось лишь добраться до гостиницы, собрать свои вещи и немного поспать. Мы с Алексеем, в силу своей относительной молодости, пошли пешком. Остальные поехали такси.
Вечерний Аль-Кудс зажег свои огни. Ветер стал свежее, но продолжал оставаться теплым. Молодежь вылезала из своих нор, и собиралась в кучи по интересам. Судя по настроению, интересы у всех были примерно одинаковые.
В Иерусалиме много курящих. Независимо от вероисповедания и пола. И возраста, за исключением детей. Хотя, кто их знает...
Практически все еврейские мужчины, включая молодежь, ходят в кипах. Когда мы подходили к Стене Плача, меня тоже попросили ее надеть. Подходить к святыне без традиционного головного убора считается неуважением.
Я отказался и отошел. Алексей прошел без меня. Его, в силу уникальной внешности, приняли за своего. А седеющий участок волос на макушке вполне походил на кипу.
Более религиозные еврейки тоже носят платки. Однако в целом, их одежда не такая строгая, как у мусульманок. А у иерусалимских мусульманок, особенно молодых, одежда не такая строгая, какой она должна быть.
Когда я спросил об этом у своего друга-палестинца, он сказал, что это только в Иерусалиме. Девушки увлекаются тем, что их окружает. А окружает их, в общем-то, все тоже самое – мода, свобода, порок. И нет в этом большей вины, чем вина их мужчин.
В Хевроне и Газе более религиозны. Мы, кстати, встретили одного араба из Газы. Он оказался христианином. Я спросил у него: «Мусульмане и христиане дружат в Газе?» Он ответил: «Мы не друзья, мы братья». Тогда я спросил: «А иудеи?» - А иудеи нет.
И все-таки, интересный этот город Иерусалим… Город, в котором вопрос о религиозной принадлежности задается одним из первых...
Говорят, что женщина, видя мужчину, оценивает его в качестве потенциального мужа... Я говорю о женщине, потому что оценка мужчины необязательно связана с долгосрочными перспективами.
Примерно таким же образом я оцениваю города. Обращаю внимание на предмет совместимости, и постоянных, или, хотя бы, долговременных отношений.
Я не спрашиваю себя понравился ли мне город. Я спрашиваю себя, хотел бы ли я в нем жить. Если ответ положительный, значит понравился. Я очень серьезный мужчина. Не какой-то там кобель, которому лишь бы территорию пометить. Я всегда хочу, чтобы всерьез и надолго. От так.
Так вот, хотел ли бы я жить в Иерусалиме? Думаю, да. Думаю, даже очень. Но только при других обстоятельствах... Под другими флагами.
Мы были готовы к отъезду. Амангельды предупредил нас, чтобы в аэропорту на все вопросы мы отвечали отрицательно. Затем он перечислил краткий список:
- У вас есть знакомые в Иерусалиме?
- Нет
- Приглашали ли вас в гости?
- Нет
- Дарили ли вам подарки?
- Нет
И так далее.
Хотя на самом деле, на все вопросы можно было ответить «Да». Но скажешь «да», и тебя могут задержать для дополнительной проверки. А этого никто не хотел.
Далее, все было по плану. Автобус, дорога, сон. Аэропорт, долгая очередь, и не менее долгая проверка. Все, как и говорил Амангельды.
- У вас есть знакомые в Иерусалиме?
- Нет
- Приглашали ли вас в гости?
- Нет
- Дарили ли вам подарки?
- Нет
Некоторых татешек все же заставили вскрыть свои чемоданы. У одной из них был обнаружен палестинский флаг, подаренный шейхом Наджехом. Увидев его, девушка позвала старшего. Старший посмотрел и сказал примерно следующее: «Ок. Ничего страшного. Можно».
В общем, великодушно отпустил. Изрядно подуставшая татешка облегченно вздохнула. Мы сняли ее чемодан и двинулись дальше.
А дальше погрузились в самолет, который поднял нас высоко, и полетел далеко, растворившись в ночных облаках...
Потихоньку, я начинал завидовать Алексею... Он отработал свою часть, и теперь, уткнувшись в переднее кресло головой, заслуженно спал.
Моя же только начиналась. И я, как и обычно, понятия не имел с чего начну, и чем закончу...
Под гул турбин, в периодически кивающем полудреме, путались сонные мысли... В обрывках снов мелькали образы и лица – герои будущих сюжетов дежавю.
Один из них окажется палестинским поэтом по имени Абу Салма. Он передаст всем свой салам, и скажет напоследок так:
«"Вернемся ли?" - О да! Вернемся!
И пересохшими губами прикоснемся
к земле желанной.
Завтра - навсегда - вернемся мы.
Услышат поколенья звук чеканный
шагов - так будем возвращаться мы,
неся с собою бури и шторма,
неся с собою молнии и метеоры,
неся с собою песни и надежды,
неся с собою утро в волнах моря,
полет орла, рассвет, смеющийся в пустыне, кровоточащий флаг,
блистающие копья и мечи».
Аминь.
 Предыдущий |
Следующий |
| Спроси себя: почему ты веришь в то, во что ты веришь? | Ветер Палестины. Часть 4 |
Статьи по теме
Один наш знакомый, некогда прожигатель жизни, балагур и кутила, рассказывал, что готовясь к Рамадану впервые, не мог представить себе, как можно с нетерпением ждать этот месяц – месяц жажды и голода, лишения и тягот. Таким было его отношение к Рамадану прежде, чем он решился на этот шаг......
Как мальчик по имени Джад, выходец из французской еврейской семьи, стал усердным проповедником Ислама по имени ДжадуЛЛах аль-Курани, благодаря деятельности которого в Африке миллионы людей приняли Ислам? Сам он рассказывает, что всего этого могло бы и не быть, если бы не его знакомство с простым тур...
До появления воздушных перевозок и развития автомобильного транспорта, путешествие в святые земли было трудоемким, сложным и опасным делом. Железная дорога до Хиджаза была спроектирована, чтобы изменить эту ситуацию. Она должна была связывать Мекку и Дамаск, и входить в общую сеть Османской железной...
Мечеть Аль-Акса в Аль-Кудсе (Иерусалим) – безусловно, самое «спорное» место в мире. Без всякого преувеличения, можно сказать, что тысячи лет люди умирали за право контроля над ней. Мечеть занимает особое место в сердцах мусульман – это третья святыня Ислама. Это то самое место, куда Посланника Аллах...
Когда мы были на маджлисе примерно в 1400 году по хиджре (в 1979 году), мы встретили пожилого священника, который принял Ислам. Он был родом из Франции, и ему было тогда около 80 лет....
До того, как я принял Ислам, меня можно было назвать «типичным британским парнем». Я любил выпить в субботний вечер и тому подобные развлечения. Это случилось около пяти лет назад, когда я собрался в отпуск в Грецию....
Интересные материалы
Когда Амангельды сказал, что следующим зияратом будет могила Пророка Мусы, мир ему, я удивился и... засомневался. И правильно сделал. Только прибыв на место, Амангельды сообщил нам, что это является лишь предположением, в основе которого лежит достоверный хадис от Бухари и Муслима....
Ох, уж эта вековая мясная потребность... И хотя мне нет еще полувека, она передалась мне по наследству от заботливых предков, не возделывавших землю, не сажавших капусту, абрикосы и перчики, а кочевавших с места на место в поисках нового пастбища для своих табунов и отар....
Еще в аэропорту Стамбула, я внимательно вглядывался в стоящих с нами в очереди израильтян, желая увидеть в них то, что подтвердило бы мое о них представление, но ничего не находил… Иностранцы как иностранцы. Они чудаковаты для нас, мы для них....
Сколько людей и сколько раз были в Стамбуле, а я летел туда второй раз в жизни, чему был несказанно рад. Первый раз мы даже не выходили за границы аэропорта. В этот раз мы прилетали ранним утром, а улетали поздним вечером, и весь солнечный день должен был быть посвящен его знаменитым достопримечател...
Когда у меня родилась первая дочь, я назвал ее Медина. Потому что я люблю этот город. Потому что этот город принял Пророка, мир ему и благословение Аллаха. Потому что наш Пророк, мир ему, полюбил этот город. Потому что я люблю Пророка, да благословит его Аллах и приветствует....
Целый день я находился в номере. Выходил только поесть. Вслед за мной заболели еще несколько человек. Те, кто не заболел, заболели позже. Один брат посмеялся над тем, что мы слабенькие, и на следующий день уже сам говорил только шепотом....
Время намаза 
